Проснувшись на рассвете, как выпала роса, Тамико рысью добежала до дома, где поспешно привела себя в порядок и собрала вещи. Еще немного — и она не успела бы к назначенному времени. К удивлению шиноби, Орочимару уже ждал у ворот деревни. Через минут пятнадцать подошел и Какаши, издали помахав рукой. Каким образом он был как огурчик — не ясно.
— Простите, опоздал: слегка заплутал на дороге жизни.
— И кто же вчера победил? — удивленно спросила Тамико, ответным жестом приветствуя товарища.
— На этот раз я, — со вздохом ответил опоздавший. — Мало чести в таком соревновании, да еще и с не очень здоровым другом.
— Зато как вы потом пели… — мечтательно вздохнул Орочимару, который явился в своем привычном виде, а не в чьей-то личине. — Давно я не слышал таких песен!
Тамико хихикнула, представив себе эти песнопения, и уши Хатаке Какаши позорно порозовели.
— Думаю, мы можем выдвигаться, — сказал он, задумчиво глядя в небо, явно желая уйти не из деревни, а от неловкого разговора.
Надо было пересечь границу страны Огня, и, в принципе, путь лежал недолгий. Шли вроде бы и в быстром темпе, но с самого начала стало ясно, что Орочимару молча передвигать ноги не собирается.
— Тамико, расскажи мне, что столь важное произошло в твоей деревне много лет назад, уваж старика… — Тягучий, вкрадчивый голос саннина будто змея вползал в уши, опутывал сознание.
— А то ты не знаешь? — Тамико уже не помнила, с какого момента была со змеемордым «на ты». — Напомни мне…
— Стар я, склероз, — улыбаясь, развел руками Орочимару.
— Не валяй дурака. У тебя не может быть склероза в принципе. Что ты конкретно хочешь услышать? — Закатила глаза девушка. — Что проснулся вулкан, выжег десятки километров леса, уничтожив людей и зверей, а в живых остались только люди моего клана?
— Я хочу услышать, почему они остались в живых, — змеиная улыбка выглядела жутковато. Однако даже Какаши скосил глаза (в его случае один глаз, не закрытый протектором) на девушку, и ему было интересно услышать ответ. Вздохнув, шиноби попросила у богов терпения.
— Это отличительная особенность нашего клана. Огонь не причиняет нам вреда. Ничто, связанное с огнем, не может нам навредить.
— И даже тому, кто в дальнем с вами родстве? — Орочимару превратился в слух.
— Да что ж такое… Все никак не оставишь надежды на мое «да»?
— Девочка, я ученый. Я хочу знать все тайны этого мира, и твой клан — одна из этих тайн. И неужели ты бы не хотела, чтобы твой клан стал сильнее и процветал, а не вымирал из-за близкородственных браков? — Казалось, Орочимару был удивлен.
— А вдруг?! Вдруг у меня ни малейшего желания вообще продолжать род? Потому что по возвращении передо мной поставят подходящего с их точки зрения шиноби и заявят, что это мой муж?! — вызверилась наконец Кинагуро. В чувство ее привел присвистнувший от удивления Какаши.
— Прости. Но мне казалось, что такая практика давно в прошлом.
— Отнюдь.
— Так может, они бы согласились усилить свой клан другой кровью, несущей не менее интересные способности? — разве что не мурлыкнул Орочимару.
— Это твоими-то? Нет, спасибо, у нас и так слишком много от ящериц, — фыркнула Тамико. — А при попытке спереть меня или часть моего генома к тебе явится вся эта толпа, чтобы вернуть все на места.
— Было б больше материала! — обрадованно заявил саннин, и девушка обреченно хихикнула. Скромности у змеелюда было не занимать.
— Кажется, тебе уже раз сто отказали. — Какаши хоть и улыбался, но замечание было достаточно увесистое.
— Какаши, друг мой… А как бы ты поступил на моем месте? Это же сокровище…
— Я бы отстал, — неожиданно коротко заявил шиноби, продолжая улыбаться чему-то своему.
— Ничего вы не понимаете… — с тоской протянул неугомонный ниндзя. — Это как плюнуть в вечность.
— Чем ты и занимаешься все это время, — съязвила Кинагуро.
— То, чем я занимаюсь в последнее время, — Орочимару сделал эффектную паузу, — тебе бы в кошмарах снилось. Хорошо, пропустим эту часть. А ты можешь взять в руку что-то горящее, да? А что еще делает ваш клан особенным? В легендах говорилось, что у вас есть крылья…
Смачный удар ладони об лоб распугал местных птиц. Тамико едва не взвыла.
Эта пытка продолжалась уже часов пять; девушка отбивалась от вопросов, а Какаши невозмутимо читал на ходу книгу, слушая их краем уха. В конце концов, когда настало время привала, и разожгли костер, Тамико просто сунула руку в пламя.
— Все, успокоился?!
— Нет! Дай посмотреть. — Орочимару чем-то был похож на большого любопытного ребенка.
— С ним всегда так? — Тамико несчастными глазами смотрела на Хатаке, который сидел, опираясь спиной о ствол дерева.
— Обычно было еще хуже, — спокойно ответил тот, перелистывая страницу. — Он еще и кусался.
Желтые глаза саннина счастливо сияли в полумраке.
— Это же чешуя! — восхищенно проговорил он, глядя, как Тамико перебирает пальцами угли. — В огне четко видны чешуйки!
— Вся туда не полезу, — мрачно предупредила девушка. — Только извращений еще не хватало.
— Ах, извращения… Как бы их оценил Дзирайя! — Казалось, бледнолицему действительно было жаль, что его товарища нет рядом. — Хотя он всегда с нами. Верно, Какаши?
— М-м-м? — удивленно выглянул из-за книги Хатаке, и, увидев, что звуковик указывает на обложку книги, хмыкнул. — Ну да.
— Тот самый Дзирайя? — тут уже заинтересовалась Тамико. — А он что, написал эту книгу? Надо бы почитать, величайший был воин… А о чем книга-то?
Ей никто ничего не ответил, Шаринган пробормотал что-то невнятное и снова спрятался за страницами, а Орочимару зашелся шипящим смехом.
— Почитай — узнаешь…
